На сайте Минюста появился список так называемых иностранных агентов. В него были включены некоммерческие организации, деятельность которых фактически оказывается под запретом. Борцы с пытками, защитники экологии и прав человека, просветители, организаторы фестивалей, музейщики и другие некоммерческие организации рассказали о том, почему они оказались в списке иностранных агентов.
«Планета надежд», Озерск, Челябинская область
Надежда Кутепова, директор:
«Я родилась и всю жизнь прожила в закрытом городе Озерске. Моя бабушка была мобилизована сюда строить плутониевый комбинат. Инженер-химик, она вместе с Курчатовым работала над нашей первой советской бомбой. В 1957 году на комбинате произошла авария — взорвалась подземная емкость с жидкими радиоактивными отходами. Это была крупнейшая авария в дочернобыльскую эпоху: 20 миллионов Кюри, загрязнение площадью 23 тысячи квадратных километров, 23 деревни выселено. Отца мобилизовали ликвидировать последствия. И он, и бабушка умерли от жуткого рака.
Однажды абсолютно случайно я попала на мероприятие «Движения за ядерную безопасность». Это был 1999 год. До этого я как будто жила в информационном вакууме: в нашем городе предпочитали не знать, не задумываться, не задавать вопросы. Я вдруг поняла, что последствия аварии на «Маяке» — так называется комбинат — до сих пор дают о себе знать, а при этом о людях забыли, и решила создать организацию, которая добивалась бы справедливости для пострадавших.
С момента аварии прошло 60 лет, но каждый год возникает какой-нибудь вопиющий случай, который ставит на уши общественность. Челябинские суды плохо относятся к пострадавшим, считают, что люди хотят что-то урвать у государства. Недавно шестилетняя девочка умерла от радиационно обсуловленного рака: ее бабушка была ликвидатором. Ее семье отказали в выплате компенсации. Мы тогда направили жалобу в Европейский суд по правам человека. Другое громкое дело — о признании 59 человек из села Караболка ликвидаторами аварии. В 1957 школьников из этого села позвали ликвидировать последствия аварии. Они закапывали урожай в полях, разносили строения, сажали сосны. Это была единственная деревня, которую не выселили с радиационного фона. Но суд посчитал, что имеющихся доказательств недостаточно, чтобы признать их участниками ликвидации.
Последнее громкое дело — о сокрытии истинного диагноза людей, которые проживают в области загрязнения. В независимой лаборатории им ставят диагноз хроническая лучевая болезнь. Но у нас с этим не согласны — говорят, что это возрастные заболевания, а накопленная доза радиации тут ни при чем. Мы сражаемся с центром радиационной медицины, с Центром Бурнозяна в Москве.
О проверке мы узнали в начале февраля, все документы сдали вовремя. У меня была надежда, что нас не признают агентами. Дело в том, что я работаю не только в «Планете надежд», но и консультирую другие организации как волонтер. В качестве политической деятельности мне вменили несколько публикаций, в которых я критикую правоприменение по 42 статье Конституции, рассказываю о своем личном опыте работы в разных организациях. В деле также фигурирует мое выступление на заседании по правам человека у губернатора. Все это я говорила как частное лицо, а не как представитель «Планеты надежд». Но суд считает, что я содействую усилению протестных настроений в обществе и тем самым оказываю влияние на политику. Ну и иностранное финансирование: в грантах мы получаем примерно $35-40 тысяч в год на наши проекты.
Меня знают все в городе, включая судью. У меня четверо детей, которых я воспитываю одна. Несмотря на мои просьбы, суд назначили на конец мая — когда все матери занимаются выпускными, обустройством летних каникул. Я не пришла тогда на суд — местные СМИ это извратили. Но если бы я пришла и не пошла бы в школу, мне бы и это вменили в вину. Я себя чувствую как человек, которого посадили в клетку».
«Комитет против пыток», Нижний Новгород
Иван Жильцов, пресс-секретарь:
«Чтобы попасть в список иностранных агентов нужно два компонента: иностранное финансирование и ведение политической деятельности. В качестве последней нам вменялись пикеты 26 июня в Международный день поддержки жертв пыток, а также то, что мы рассказываем о своей деятельности СМИ. Например, что пытки — это плохо и что это не только наша проблема, но и мировая, а что у нас пытки распространены из-за неэффективной работы Следственного комитета (в большинстве случаев СК не желает расследовать пытки, осуществляемые полицейскими).
На нашем сайте выложена вся грантовая история, мы никогда ничего не скрывали. В прошлом году 10% грантов были от России. Мы работаем уже 15 лет. Помимо Нижнего Новгорода — в Москве и Московской области, Башкортостане, республике Марий Эл, Оренбургской области и в Чечне. За эти годы больше 100 представителей правоохранительных органов были осуждены, большинство приговорено к реальным срокам наказания за превышение должностных полномочий. За все это время мы выиграли более 40 миллионов рублей — это компенсации заявителям. Более 670 решений Следственного комитета, Прокураторы и судов признаны незаконными.
В комитете работают 38 человек. Мы ведем дела несовершеннолетних, женщин, пенсионеров, есть даже дела полицейских, которые попадали под руку своим же коллегам. Есть категория асоциальных людей, а есть и люди с учеными степенями, которые пострадали от произвола.
В нашей работе особенно ничего не поменялось: мы как проводили общественные расследования и принимали заявления от граждан, так и продолжаем это делать. Единственное, нас заставляют регистрироваться как иностранных агентов, а мы отказываемся. Первый суд мы проиграли, теперь ждем второго. Я думаю, что его мы тоже проиграем и нам придется закрыться. Тогда будем искать другие формы деятельности. Надо быть реалистами: если государственная машина решила максимально усложнить жизнь всему, что ей неподконтрольно, эти меры будут только усиливаться.
Депутаты и представители Минюста нежно и по-детски хлопают ресницами и говорят, а чего вы испугались, ну подумаешь — иностранный агент, чего вы боитесь? Ну, получаете вы деньги из иностранных источников, назовите себя. Но мы не агенты! Агенты — это физлицо или юрлицо, которое действует в интересах своего принципала. А мы действуем в интересах России и российских граждан. Мы не выступаем в интересах наших грантодателей, не бывает такого, чтобы они нам указывали, что делать. Мы не можем себя назвать иностранными агентами, как бы депутаты, Минюст, а вместе с ними Конституционный суд, который не нашел в этом словосочетании никакой негативной окраски, нас не призывали. В России иностранный агент — все равно что шпион, враг народа и так далее.
Нет никаких сомнений, что так называемым иностранным агентам работать не дадут. Сейчас нас уговаривают повесить на себя звезду Давида, выжечь клеймо на лбу, приговаривая, что первое время будет болеть, а потом пройдет. Но я этому не верю. Уже есть законопроекты, запрещающие госслужащим общаться с так называемыми иностранными агентами, а этот закон сделает работу любой правозащитной организации невозможной. Захотим обжаловать что-то в суде, а нам ответят: вот закон, вы иностранные агенты, мне запрещено с вами общаться, до свидания».
|
5661
13
