Публичный конфликт главы Чеченской республики Рамзана Кадырова с федеральными силовиками, продолжающийся уже неделю, подтвердил, что любое событие из криминальной хроники способно стать в нынешней России катализатором мощного политического кризиса.

Вроде бы накачавшее мощные мускулы государство устроено так, что способно в один момент споткнуться на ровном месте. Несущие конструкции режима не только не готовы выдерживать и компенсировать шоковые нагрузки, но могут прямо на этом самом ровном месте отбросить свою несущую функцию и кинуться в самозабвенную драку между собой.
Откровенная неприязнь ряда высокопоставленных силовиков к сложившемуся в Чечне режиму управления проявлялась и раньше. Эмоциональные и практические корни этой неприязни очевидны.

Во-первых, это зона, фактически выключенная из сферы влияния силовиков, не без оснований считающих себя привилегированным классом и недовольных любыми посягательствами на этот статус.

Во-вторых, режим управления Чечней – это люди, многие из которых 15 лет назад стреляли по российским солдатам, а в итоге отвоевали себе полный карт-бланш внутри республики и возможность периодически ездить в командировки за ее пределы, причем «с лицензией на убийство».

В-третьих, именно Чечня «задала тон» ситуации, характерной теперь и для Дагестана, и для ряда других республик Северного Кавказа: чуть ли не каждую неделю в России совершаются насильственные преступления, после чего совершившие их люди уезжают на территорию, с которой, как с Дону, «выдачи нет». Все «шишки» общественного мнения в итоге летят в местную полицию и прокуратуру, которые, возможно, и рады бы доставить злоумышленников в суд, но коллеги на Кавказе, формально работающие в тех же структурах той же страны, в лучшем случае отвечают молчанием.

До недавнего времени любая попытка силовиков поставить проблему «на вид» высшему российскому руководству заканчивалась исключительно в пользу Чечни.