Наталия Нехлебова

Неужели мы вдруг оказались в светлом будущем и в стране больше нет детей-сирот? Статистика равнодушно свидетельствует: ничего подобного — у нас 654 тысячи детей, от которых отказались или у которых нет родителей. Но дело в том, что чиновникам законодательно было указано это количество сократить. Энергично. Сначала этого требовала "Национальная стратегия действий в интересах детей до 2017 года". А теперь количество детей-сирот в регионе — один из показателей, по которым измеряется эффективность работы губернаторов. Этот закон вышел день в день с "законом Димы Яковлева" и вступил в силу в 2013 году. Вообще "закон Димы Яковлева" внезапным образом заставил власть задуматься о сиротах. Если мы другим не даем усыновлять, то у нас самих должно быть рекордное усыновление. Закон стал катализатором создания проекта реформы детских домов. На волне конъюнктуры появилось фантастическое произведение "Россия без сирот", рожденное усилиями детского омбудсмена Павла Астахова, но не прошедшее через Минфин.

В конце мая глава правительства подписал документ со скучным названием "О деятельности организаций для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей", который вступит в действие с 1 сентября 2015 года. Упор делается на то, чтобы условия в детских домах приближались к семейным (в группе не больше 8 человек).

Чем плохи большие детские дома — на 100-300 человек? Дело в том, что они больше похожи на конвейер по выпуску не приспособленных к жизни людей. Сто детей с трагедией в душе, собранные в одном месте,— это как общежитие 100 взрослых невротиков. Больше 30 процентов выпускников не доживают до 25 лет. Они спиваются, становятся наркоманами, кончают с собой. Человек не умеет воспринимать себя индивидуально — он всегда был частью коллектива и жил по распорядку. Его никогда не спрашивали, что хочет именно он. Такие дети не способны принимать решения, не способны бороться с трудностями, не способны даже сами себе готовить, стирать, не знают, сколько стоит хлеб и как ездить на общественном транспорте. В детском доме это все делалось за них. "Ребенок жил в ситуации, когда его кормят не когда он хочет есть, а когда обед, и в туалет он ходил не когда ему надо, а когда всех сажают на горшок,— говорит Елена Альшанская, директор фонда "Волонтеры в помощь детям-сиротам".— К нему не было индивидуального отношения. Взрослые рядом с ним менялись, привязанности у него ни кому не возникло. Ощущения себя, личных качеств, желаний у него тоже нет. Они дети коллектива. Вещи, которые для нас кажутся естественными, само собой разумеющимися, даются им с огромным трудом. Они живут в другой системе координат".

В маленьких детских домах, похожих на семью, ребенок абсолютно иной. Ему легче помочь, он больше знает и умеет — ему, лично ему достается и тепло и забота, у него даже взгляд другой. У него гораздо больше шансов вписаться в общество и прожить нормальную жизнь.

Однако губернаторам нужно доказывать свою эффективность. Как сократить число детей-сирот? Семейное устройство — это тонкий, ювелирный процесс. И, главное, долгий. Проще и быстрее сократить число детских домов. Указать цифру в отчете и выглядеть молодцом. Так под ликвидацию попали маленькие семейные детские дома, где воспитанники часто называли директора "мама" и чувствовали себя как дома. Детей просто вырывают из этих детских домов и отправляют в большие.