После каникул я уже звонила риэлтору. Первоначальный план был соглашательским: сдать квартиру тут и снять там. В качестве «там» была выбрана Варшава, где есть друзья, отличный театр, скромный спрос на заметки про русскоязычную драматургию и советская архитектура, если за горло возьмет ностальгия. Из чистого озорства я попросила риэлтора дать объявление и о продаже — проверить, сколько стоит моя маленькая студия в Даевом переулке и какому количеству людей она теоретически может быть нужна.

Тут в истории и наступил перелом: результаты оказались чрезвычайно неприятными. За три месяца, с февраля по апрель, взглянуть на квартиру захотели пятеро, купить — ноль. Цена была скромной, жилплощадь — благоустроенной и даже щеголеватой (желающие до сих пор могут найти фотографии на сайте locals.ruи удостовериться, что я не вру), район — гениальным. Однокомнатных квартир в центре предлагают крайне мало — это я помнила как недавний покупатель такой квартиры. Но спрос отказался расти даже в середине марта, что для недвижимости — общепризнанный высокий сезон. Риэлтор всплескивал руками и уверял, что такого на его памяти не было. Дальнейшая цепочка рассуждений была проста. Кто покупает недорогую жилплощадь в центре Москвы? Малый и средний бизнес из регионов. Почему в этом году он не хочет ее покупать? Потому что его, кажется, наконец додавили. Кто захочет покупать ее в следующем?

В конце апреля угловая студия между Садовым и Бульварным таки ушла к столичной даме, которая хотела порадовать дочь, а я окончательно лишилась корней и встала перед вопросом, где пустить новые. Квартира в Варшаве, которую я планировала купить, не давала никакой надежды на статус европейского резидента. Дом в Испании, Португалии или Латвии — давал. Выбрав Прибалтику, с которой у каждого академического ребенка плотно связано детство, я заозиралась вокруг в поисках знакомых, приобретших там что-нибудь, и нашла дружественную актерско-режиссерскую пару, только что купившую квартиру в Лиепае...