Алексей Навальный: Во-первых, я благодарен читателям Кольты, которые так высоко оценивают мой вклад в общественную дискуссию. Конечно, у меня — как у человека с большим количеством советских стереотипов тоже — есть представление об интеллектуале как о человеке, который просто имеет гуманитарное образование. А уж если у такого человека есть фейсбук, то это «публичный интеллектуал». И я стараюсь с пониманием и самоиронией относиться ко всяким едким комментариям из серии: Навальный побеждает в любом интернет-голосовании — главный интеллектуал, самый добрый, самый веселый, самый… какой угодно.

Моя победа, наверное, связана с тем важным моментом, что у вас все-таки голосуют не за «главного интеллектуала», а за «самого влиятельного интеллектуала». В нынешней политической обстановке влиятельность для всех — это влияние именно на политические процессы, потому что они захватили, мне кажется, общественное внимание и сознание. Моя принципиальная политическая позиция заключается не в том, что мы должны осмыслять все происходящее вокруг, а в том, что мы все должны каждый день делать что-то, чтобы менять существующую обстановку. И мои «15 минут борьбы с режимом в день» многие поддерживают, находя правильным хотя бы такой «легковесный» формат политической активности. Ну, в плюс мне, наверное, сыграла и та печальная ситуация, о которой часто говорит Сергей Гуриев: в России в принципе мало публичных интеллектуалов, мало людей, которые не просто заботятся о себе на нижней ступени в пирамиде Маслоу, занимаясь каждодневной своей работой, журналистской или еще какой-то, а пытаются на что-то повлиять, что-то сдвинуть, изменить общественное мнение. Такие фигуры в России очень востребованы, но их нет, и вот сейчас политические суррогаты типа меня занимают их нишу.

Морев: Сергей Гуриев как раз классический публичный интеллектуал во всех смыслах: авторитетный специалист, выступающий в масс-медиа с экспертными суждениями. Насколько для вас как для политика важно сотрудничество с такого типа фигурами? В России ведь политики обычно сотрудничают с интеллектуалами непублично — привлекая их в качестве консультантов для участия в подготовке речей, предвыборных кампаний и т.п. Гуриев как раз человек публичный, и ваше с ним сотрудничество стало фактом публичным.

Навальный: Это очень важно! Это одна из самых значительных частей нашей работы, и это мой важнейший принцип. И я, и наш Фонд борьбы с коррупцией, и те люди, которые появляются вокруг меня, — мы считаем, что нужны новые подходы во всем, начиная от фандрайзинга и заканчивая подготовкой программных тезисов. Как вы, условно говоря, свой рейтинг «содрали» с аналогичных рейтингов на Западе, так и мы эти важные подходы «сдираем» с лучших традиций Запада. Для нас очень важны прямой диалог, прямая поддержка таких интеллектуалов. В конце концов, я тоже, как обычный человек, голосовал в вашем рейтинге, и я смотрел на список фамилий и выбирал для себя тех людей, кто влияет на мою политическую позицию. Я не буду называть всех пятерых, но могу сказать, что я проголосовал за Гуриева, Носика, Быкова. Они абсолютно разные люди, интересы которых находятся в разных сферах, но для меня они — именно влиятельные публичные интеллектуалы. Я не согласен с ними по куче вопросов, Гуриев будет критиковать мое отношение к итогам приватизации, а вместе с Носиком они недовольны предложениями по визовому режиму, Быков тоже будет спорить по каким-то вещам. Тем не менее это те люди, которые формируют новые важные политические смыслы, и говорят они то, во что верят, в чем убеждены. Для меня важно сверять свои подходы с их мнениями. Мы же не в вакууме существуем. Конечно, самый важный компас — тот, который находится внутри тебя, но система координат — во многом это те самые публичные интеллектуалы. Ты слушаешь, что они говорят, ты выверяешь свою позицию относительно их идей и заявлений. Это очень важно, и только такая политическая среда и политическая система даст, мне кажется, правильных, более ответственных политических лидеров, которые должны появиться в России.