Сергей Собянин, кажется, во время избирательной кампании то ли заболел агорафобией, то ли мы о нем кое-чего не знали. Он ни разу не появился на публике, побрезговав даже встречами с отобранными избирателями, «прямой линией» на ТВЦ и прочими встречами с общественностью. Впрочем, это болезнь не одного Собянина: первым ее подхватил Путин, когда его освистали в «Олимпийском», и разнес ее по своим ближайшим соратникам, вот у них и начинается эта аллергия в предвыборные циклы. Но не появиться на концерте в честь себя в том же «Олимпийском» Собянину было бы совсем странно. Странностей допускать было нельзя, поэтому для спокойствия Сергея Семеновича было решено не допускать в «Олимпийский» журналистов. Впрочем, за день до концерта организаторы все-таки передумали – и особо настойчивым журналистам все же разрешили прийти.

Правда, как оказалось, на месте журналистам вполне можно было обойтись без разрешения организаторов. Прессу проводили в зал только за два часа до начала концерта, и не позже, а я, так получилось, как раз опоздал на два часа, то есть на сцене ничего не пропустил, но в зал уже мог не попасть. Людей туда пропускали по билетам, которые раздавались в школах, в учреждениях соцзащиты и других центрах лояльности Собянину.

– Здравствуйте. Мой билет у директора, а у него телефон не работает, – стал я конфузливо врать женщине, проверявшей билеты. Она, похоже, такого за вечер наслушалась, поэтому даже не стала слушать мою глупую речь и просто одобрительно кивнула в сторону входа. Я и пошел.

По коридору я высматривал наиболее ленивых проверщиков билетов на входах в сектора концертного зала. Удовлетворившись видом самых апатичных из них, я без всяких препятствий прошагал в их сектор, который уже был битком.

Зрительские места были организованы только в одной половине овала «Олимпийского», остальное пространство занимали сцена и технические зоны. Вместимость у такой площадки – 15 тысяч мест, включая территорию под сценой. И надо сказать, что свободных мест там почти не было. Более того, возникло ощущение, что вряд ли много людей пришли туда не по собственному желанию, хотя накануне появлялись сообщения о том, что учащихся туда будут свозить в обязательном порядке.

– Парни, а чё пришли-то вообще, заставили? – обратился я к двум мрачным учащимся профессионального училища в кожаных куртках.

– Прикольно должно быть, – незамысловато ответил один из них и замолчал. Они молчали весь концерт, а когда на сцене появился Григорий Лепс, синхронно достали мобильники и, не проронив ни слова, начали снимать его на видео. Тогда я и понял, что для них значит «прикольно».

Прикольно было и всем остальным: школьникам, их учителям и сотрудницам соцзащиты – всем тем, кто заполнил «Олимпийский». Причем можно не сомневаться, что послушать на халяву Лепса в Москве согласилось бы намного больше и 15 тысяч, и больше, наверное, 500 тысяч человек – им только предложи. Если кого-то и заставляли находиться в «Олимпийском», то эти люди печальным образом заняли места тех, кто с удовольствием сделал бы то же самое по своему желанию.

За нехитрый конферанс отвечали комментатор биатлона Дмитрий Губерниев и доверенное лицо Собянина Арина Шарапова. Публику они развлекали призывом посоревноваться в том, кто громче крикнет: заполнившие зал женщины или мужчины – все, как в лучших пионерлагерях Советского Союза. Также они напоминали о том, что летом по Москве стало очень хорошо гулять (спасибо сделанным Собяниным пешеходным зонам), классно кататься на велосипедах (спасибо велодорожкам Собянина). «Про горящий при Собянине метрополитен Губерниев деликатно нашелся сказать, что там просто красиво. Наиболее бойкие реплики они заканчивали фразой: «Наш выбор сделан – это Собянин!» Это же вторили и сменявшие друг друга музыканты.

– Наш выбор сделан! – провозгласил руководитель хора Турецкого Михаил Турецкий после того, как его ансамбль спел под минусовку песню «И Ленин такой молодой, и юный Октябрь впереди».

– Наш выбор сделан! Наш мэр – Собянин! – хрипло вопила Надежда Бабкина в кокошнике, после того как ее ансамбль под фонограмму простоял на сцене под монархическую композицию «Славься, славься».

Точно так же делали и артисты Денис Майданов и Людмила Соколова, о которых слышал первый раз в жизни (но, честно, лучше бы этого не делал). А зал на это реагировал радушно: несколько секторов были заняты «фанатами» Собянина – обмундированные в специальные футболки, вооруженные флагами и барабанами, – они обеспечивали аплодисменты и одобрительный грохот в перерывах. Сектора «простых» зрителей почти не хлопали, но все-таки встречали происходящее благоприятно. От речей в поддержку Собянина воздержались только Виктория Дайнеко, группа «Любэ» и приехавшая поддержать врио мэра пожилая француженка Мирей Матье – хотя ее речь о выборах в Москве, полагаю, запала бы многим в душу.

Кульминацией, разумеется, стало выступление Григория Лепса – судя по тому, как его приняли, это ему следовало идти в мэры. Не обошлось и без каламбура: Лепс под гигантской надписью «Наш мэр – Собянин» спел песню «Я уеду жить в Лондон». Дельный совет, если у тебя такой мэр. А закончил выступление Лепс словами: «Ну, в общем, вы знаете, наш мэр – Собянин. Всем удачи». Удача действительно понадобится.

Публика была так разогрета, что наступил тот самый момент – да, вот в окружении нескольких десятков доверенных лиц на сцену выходит сам Сергей Собянин, чтобы толкнуть речь. Во всей речи можно выделить только два посыла: «спасибо тем, кто поддерживал меня!» и «поддержите меня еще!». Кроме этого, он заявил лозунг «Вернем Москву москвичам!», который несколько противоречит амбиции тюменца Собянина избраться мэром. После слов Собянина как-то сами собой исчезают упреки к его оппоненту – Алексею Навальному – о том, что, кроме коррупции, оппозиционеру сказать больше не о чем. Если Навальному говорить нечего, то как же назвать то, что произносит своим сторонникам врио мэра? 

Впрочем, люди в зале послушали, не свистели – зря Собянин боялся – и похлопали. Еще через полчаса концерт закончился, люди потянулись к выходам, но тут выяснилось, что организаторы выпускают зрителей поочередно по секторам, о чем забыли предупредить собравшихся. Поэтому у выхода из моего сектора выстроилась толпа, хорошие впечатления от Лепса начали быстро выветриваться.

– Собянин обещает пробки победить, а даже из зала людей нормально выпустить не может! – зазвучали первые оппозиционные реплики после десяти минут ожидания. 

– Алё! Ну не, брат, я еще из зала не вышел. Тут же пока за Собянина не проголосуешь – не выпустят! – захихикал в трубку один из студентов.

А еще через десять минут прозвучало и вовсе страшное.

– Командир, выпускай, а то за Навального проголосую! Вон душно как, – обратился к полицейскому на входе мужчина с низким басом.

– Да-да! Был бы Навальный мэром, нас бы всех давно отсюда уже выпустил, – стал ёрничать старичок в джинсовом костюме. 

– А мне п***р. И голосуйте за своего Навального! – разозлился полицейский и махнул рукой. Он сам бы рад был получить приказ и открыть дверь. 

– Поздно. Наш выбор сделан, наш мэр – Собянин, – мрачно ответил ему кто-то.