© d3.ru

То, что хейтеры безнадежны, я понял после съемок сюжета про парня-мулата, которого боны избили в метро. Он выжил, но навсегда остался инвалидом. Конечно, я пытался рассказать о нем как можно более сочувственно, тем более что у репортажа была конкретная цель: собрать деньги на лечение. Собрали немного. В том, что сюжет кого-то не разжалобил, ничего удивительного не было. Человек не в силах испытывать сострадание ко всем, кому плохо. Меня поразили тогда комментарии под сюжетом на ультраправых сайтах: в них не только не было сочувствия — они были полны злорадства. В этом — специфика хейтерства. Нормальный человек не может получать удовольствие от вида чужих страданий — это противоестественно. А хейтер — получает. Я только тогда понял смысл выражения «быть ослепленным ненавистью». Это когда человек видит мир не во всей его полноте, а лишь узкую полоску — остальное застилает черное каше. И в данном случае не так важно, кто и по какому признаку попал в это черное поле ненависти: определенная группа людей или, допустим, животные. Догхантеры защищают людей и уничтожают бездомных собак, а юрист Виноградов, расстрелявший своих коллег по работе, наоборот, помогал Фонду дикой природы и считал, что чем больше «частиц человеческого компоста» уничтожить, тем лучше. Объект ненависти всегда вторичен. Но механизм — универсален. Попал в черное поле — пощады не жди.