Первое полугодие будет определяться тем обстоятельством, что В.Путин в предновогодних выступлениях послал ясный «сигнал»: все идет хорошо, все действуют правильно. Партия «следственного комитета» может спокойно продолжать делать, что хочет и как хочет. Поэтому сразу, как только он завершил выступление перед федеральным собранием и 1200 журналистами, дело Магнитского было закрыто, разоблачитель Фонда Храма Христа Спасителя был жестоко избит на улице, на Аксану Панову екатеринбургские силовики завели еще три уголовных дела, на блогера Агадамова распространили компромат. Год начинается с голодовки в СИЗО Сергея Кривова (по делу 6 мая). Константину Лебедеву срок пребывания в СИЗО продлен до 17 февраля. Развозжаев где-то потерялся на этапе, не слышно ничего. Машина репрессий заставляет одних говорить тише, других уйти за границу. Об этой атмосфере информирует англоязычную читательскую аудиторию московский корреспондент New York Тimes. Как выясняется, Павел Елизаров (которого мы еще полгода назад видели в театр.doc) уволился из своей компании и уехал в Танзанию. Глава компании прямо говорит о том, что теперь участие сотрудников в митингах ушедшего года может ударить и по компании. Гражданская часть «партии СК» тоже старается: все те из публичных фигур, кто высказался по поводу «антисиротского закона» - Познер, Макаревич, Фатеева и др. – получили свою порцию «лучей ненависти». Лазареву и Шаца удалили с СТС. Если составить общий список заметных участников митингов и шествий 2012 года, то окажется, что против практически всех уже «предприняты меры». Поскольку руки у Следственного комитета и ФСБ развязаны, то давление будет только нарастать.

2

Есть ли какие-то следы попыток Кремля и близких ему центров предложить какой-то «идейный контур» третьего срока? Нет. Идеологическое производство с уходом Суркова сошло на нет. Путин на третьем сроке сам решил «быть сурковым». Он, видимо, решил, что сложное конструирование идейных дискуссий вокруг таких понятий, как «демократия», «суверенитет» и проч. – совершенно избыточны. Поскольку Путин из «эффективного менеджера» окончательно переходит в позицию «отца нации», то он сам и будет высказывать ключевые слова по моральным, культурным и футурологическим вопросам. Все обратили внимание на «футурологический» характер его Послания-2012. Но еще более выразительным свидетельством темы «я сам сурков» является сообщение о том, что Путин вместе с Депардье сам работал над сценарием фильма о Распутине. Ранее над сценариями фильмов, романов и театральных постановок обычно «работал» заместитель главы АП по внутренней политике.

Но при этом видны следы разнообразной хорошо финансируемой «самодеятельности»: центрЯкунина-Сулакшина, Кургинян и Изборский клуб порождают какие-то фантомы. Старая сурковская команда не смогла создать самостоятельного идеологического треста и выступить с собственными идеологическими заявками. Вероятно, единственный из тяжеловесов, кто мог бы ее возглавить – это Павловский. Но он не стал этого делать. Очевидное свидетельство: нет никаких «программных докладов» со стороны бывшего ФЭПа. (Хотя подобные доклады во второй половине 2012 были произведены ЦСР (Дмитриев-Белановский), центром Бадовского и центром Костина). В начале декабря С.Караганов заявил, что хочет возродить деятельность СВОП (Совет по внешней и оборонной политике).

Короче говоря, откуда теперь «идеи о государстве»? Ниоткуда. Их нет. Если не считать риторику о «духовно-нравственном возрождении» молодых депутатов ГД от «ЕР».

3

Для «нового городского класса» (мы тут будем избегать выражений «творческая интеллигенция» или «креативный класс» в силу их неточности) – то есть для юристов, экономистов, айтишников, дизайнеров, архитекторов, медиаспециалистов и проч., у которых кроме профессионального имеется еще и общественный запрос, возникло несколько «гейтов», через которые этот запрос может получить резонанс «наверху». В первую очередь, надо назвать Открытое правительство и его экспертные центры, АСИ и его экспертные группы, департамент культуры московского правительства, НИУ-ВШЭ и АНХиГС, которые сейчас стремительно разрастаются, пополняя факультеты и кафедры новыми специалистами. А для тех, кто хотел бы прямо участвовать в политике, имеется несколько либеральных партий, включенных Кремлем в контур участников ближайших региональных, а затем и федеральных выборов. АП настойчиво проводит тезис о том, что «оппозиция» должна участвовать в политике не уличными методами, а в борьбе на выборах. Пять партий ведут сейчас партстроительство, в том числе и региональное: ПАРНАС (Рыжков-Касьянов), «Гражданская платформа» (Прохоров), «Гражданская инициатива» Андрея Нечаева, «Партия 5 декабря» (Билунов-Давидис) и «Народный альянс» (Навального-Волкова). Конечно, эти политические gates возникают в условиях крайне циничной политики Кремля. Либеральным партиям предлагают участвовать в избирательынх кампаниях при том же самом Чурове и всей его системе, на тех же условиях «договорных и согласованных списков». А в последние дни декабря сообщалось, что при поддержке АП создается и специальный центр по работе с либеральными партиями во главе с Богдановым, что, конечно, является просто издевкой. Одновременно власти разгромили ассоциацию «Голос», которая была в 2011 году главным поставщиком независимых наблюдателей на выборах.

4

Отдельный вопрос: состояние «публики». Благодаря социальным сетям в 2008-2012 сформировалась совершенно новая «публика». Как любая публика, она – реактивна. В первой половине и летом 2012 эта публика отзывчиво мобилизовывалась на различные акции по призыву лидеров несистемной оппозиции – не только на шествия, но и для участия в благотворительных акциях, в сетевой поддержке акций по сбору подписей, различных голосований. Но теперь, когда усиливается давление сверху и наступают «годы реакции», эта публика становится средой нового «серебряного века». Она иронически реагирует на анекдотические и кафкианские жесты властей, при этом отступая из общественной зоны - в зону «культурной критики». Фейсбук, как это отметил Ю.Сапрыкин, превращается из мобилизующего инструмента «русской весны» - в большую диссидентствующую «кухню советского образца». Что – вполне естественно, поскольку «годы политической реакции» обычно и сопровождаются расцветом культуры, клубной жизни и борьбой культурных стилей. Те, кто недоволен «несистемной оппозицией» и считает, что она «слилась» (т.е. не справилась с задачами и самоуничтожилась), обычно пафосно противопоставляют «сетевую публику» с ее реакцией на «инфоповоды» некой «реальной жизни народа с его реальными проблемами». Кремлевские публицисты (хотя они и сами питаются той же сетевой средой) подхватывают это в более резкой форме, пытаясь показать, что «интернет-хомяки» - это одно, а «жизнь народных масс» - это совсем другое. Но связь между несетевым недовольством широких городских слоев и 100-тысячной аудиторией «несогласных» завсегдатаев сетевого общения – более сложная. Лица «свободных профессий» гораздо свободнее позиционируют себя в сетевом общении, чем сотрудники госучреждений и корпораций. И это понятно, многие просто опасаются сильно «светиться», боясь нарушить корпоративную этику. Но амплитуда негативных настроений гораздо шире, чем объем активной «сетевой аудитории». И наивно было бы пытаться понять эти негативные настроения, опираясь только на впечатления от «сетевого общения».