В российский прокат вышел "Диктатор", очередной фильм Ларри Чарльза с Сашей Бароном Коэном, на этот раз — про потерявшегося в Нью-Йорке ближневосточного тирана. Специальный корреспондент ИД "Коммерсантъ" Олег Кашин попытался отнестись к фильму* как к политическому высказыванию, но не смог.
*После скандала с российскими рецензиями на "Железную леди", когда практически все ведущие кинокритики, как оказалось потом, отрецензировали пиратскую русскую версию картины с выдуманным какими-то шутниками переводом, очевидно, стоит уточнить, что автор смотрел "Диктатора" в русском переводе и надеется, что он соответствует оригиналу.
"Однако скоро стало ясно, что во многих странах события разворачиваются не по цивилизованному сценарию. Вместо утверждения демократии, вместо защиты прав меньшинства — выталкивание противника, переворот, когда доминирование одной силы сменяется еще более агрессивным доминированием другой. И как апофеоз — отвратительная сцена даже не средневековой, а какой-то первобытной расправы с М. Каддафи". Эта цитата из предвыборной статьи Владимира Путина — одно из множества косвенных доказательств огромной, несмотря на географическую удаленность, роли событий "арабской весны" в российской политике. Официальные лица не говорят об этом прямо, но то в речах ораторов на пропутинской Поклонной горе слово "Ливия" прозвучит чаще, чем слово "Россия", то в комментариях федеральных телеканалов о Болотной площади вместо слова "майдан" промелькнет слово "Тахрир", то в лагере оппозиционеров на Чистых Прудах соберет аншлаг лекция местного международника о свержении Мубарака в Египте. Голливудский кинофильм, вдохновленный "арабской весной",— это не шоу-бизнес, это политика, и в России, очевидно, его будут смотреть именно как политическое кино. Митинги на площадях, революции, полицейские водометы, споры о демократии и диктатуре — это у нас сейчас модно. |
