Про Алексиевич. а) Самое поразительное — это то, как много, оказывается, среди русских журналистов и им сочувствующих поклонников согласования интервью, явления вреднейшего и мерзейшего. Пусть господь вам всем в наказание посылает максимально мудаковатых ньюсмейкеров.

по поводу согласований интервью (кейс Алексиевич) - очень интересная тема. Как журналист я всегда против согласований, но как ньюсмейкер жду по крайней мере предупреждения, что говорю сразу "набело", а не оф рекорд. Однажды приходилось даже тихо-тихо скандалить (но все в итоге обошлось и вышло в лучшем виде)

Конечно, надо разговаривать и с пропагандистами, и брать интервью у тех людей, чьи взгляды тебе несимпатичны. Делиться на два лагеря, каждый из которых держит глухую оборону и находится в коконе ненависти и не общается друг с другом - совершенно не правильно. Но иногда это, конечно, тяжеловато. И подходить к этому надо не с помощью штампов. Разговор Алексиевич ужасен тем, что это столкновение штампов. И с той и другой стороны. И симпатии не вызывает ни одна из сторон, если честно. Просто если то что журналист говорит штампами - это не вызывает у меня никаких эмоций, то Алексиевич, конечно, удивляет.

Вспоминаю, как Павел Каныгин брал интервью у несимпатичной всем Москальковой - задавал ей критические вопросы, она на середине разговора психанула, выставила его из машины, а потом ещё требовала от редакции не публиковать разговор. Редакция "Новой газеты" интервью опубликовала - и все его расшаривали, восхищались смелостью журналиста и принципиальностью редакции.

Чего вы все вцепились в это интервью сраное? Алексиевич, дура там она или нет, Нобелевская лауреатка, в отличии от вас.

С утра вопрос: почему если Алексиевич наговорила глупостей и не хочет публикации - интервью ставить нельзя, а если речь идёт, например, о какой-нибудь Поклонской или, не дай Бог, Багирове с Мизулиной, то можно?

Столько всего написано и такой общественный резонанс, что решил тоже высказаться. "Деловой Петербург" - одно из последних печатных изданий, которое я читаю. Из газет - единственное. Политическая позиция по большей части мною разделяется, независимость радует. Сергей Гуркин, редчайший тип журналиста, которому без страха можно давать комментарий по телефону, зная, что он не исказит смысл сказанного в тексте. Причем в отношении Украины у нас взгляды несколько разняться, но не считаю это проблемой. Далее про все вокруг интервью и что было потом:

Против Светланы Алексиевич в России развязана настоящая травля, похожая на ту, которая раньше проводилась в отношении Людмилы Улицкой. До поливания зеленкой, слава Богу, дело не дошло, - возможно, лишь потому, что Алексиевич очень редко бывает в России, но целая орда злобных орков пытается вылить на нее свою ненависть. Напомню, что в начале этого года президент Русского ПЕН-центра Евгений Попов (при котором из организации вышло 60 литераторов, включая Алексиевич, Войновича, Сорокина, Рубинштейна, Драгунского, Седакову и др.) на пресс-конференции в ТАСС заявил, что "съездил бы по физиономии" Светлане Алексиевич, если бы она не была женщиной. Потом российские СМИ радостно подхватили и растиражировали "утку" о смерти Алексиевич (я понимаю, что многим очень хочется, чтобы она поскорее умерла и замолчала).

Юля подсказала правильную идею. Как работал журналист. Обобщение. Мог ли журналист задавать нежесткие вопросы? Мог, и получилось бы тысяча пятисотое интервью ни о чем. Мог ли журналист не спорить? Мог, а мог и спорить, получив на то согласие (и одобрение!) интервьюируемого.

Мало того, что Гуркин напечатал интервью вопреки запрету интервьюируемого - молодые да ранние говорят, что это проблема интервьюируемого. Ну, пускай. Он его отнес в другое издание, которому никто согласия на публикацию интервью не давал. По поводу этого момента сторонники настоящей коммерсантовской школы вообще ничего не говорят, как будто и не было такого. Но в довершение выяснилось, что Гуркин интервью с Алексиевич значительно поправил. Не по языку поправил, а по смыслу. Вот в этом месте можно о стандартах, этиках и даже корпоративных вещах  забыть, потому что это не просто дисквалификация, а фальсификация, и натуральное скотство. https://www.svoboda.org/a/28570896.html

В известном интервью Алексиевич есть, правда, пара не самых аккуратных формулировок. Хотя даже по тексту видно, что это обычные косяки, которые всегда бывают, когда устную речь переводишь в письменную. И есть абсолютно деревянный в своем невежестве интервьюер, который повторяет не меняющиеся уже 3 года тезисы центрального ТВ, и, похоже, искренне гордящийся своим невежеством. Я с утра по пути на работу и сам по глупости зачем-то прочитал этот текст, но совсем не понимаю, зачем его целый день все обсуждают.

Сегодня был интересный день. Сегодня я видел либералов, отстаивающих цензуру, и журналистов, настаивающих на согласовании текстов. Видел гуманистов, которые ознакомились с интервью и продолжали называть интервьюируемого гуманистом. Видел организаторов дебатов, протестующих против формата дебатов, и еще Бог знает сколько людей, считающих, что обсуждать нужно не смысл интервью, а неполное этическое совершенство интервьюера.

Вопрос о тексте Алексиевич никак не связан с журналистской этикой. Потому что этот текст не имеет никакого отношения к журналистике вообще и к жанру интервью в частности. Это жанр допроса врага, проводимого человеком, находящимся на войне. Особенность состоит в том, что допрашиваемый не знал, что он враг, находится на войне и подвергается допросу.