Люблю я критиков моих, на шее одного их них  благоуханна и гола сияет антиголова.

 Умер Андрей Вознесенский. Судьба этого человека очень чётко показывает, насколько мертвящей является власть ЧУЖОГО масонства в области национальной культуры. Вознесенский был советским полупоэтом, вроде бы научившимся жонглировать словами, но так до конца жизни и не понявшим, что поэзия не цирк. Поэты словами жонглируют между делом, часто по пьяни, и результаты своего жонглирования, протрезвев, забывают. Человек, который более-менее удачный каламбур запоминает и потом кстати и некстати воспроизводит годами, это не только не поэт, но, пожалуй, и не человек. Пьют люди не так, острят люди не так и живут не так. Посему Хлебников или Есенин – поэты, а Вознесенский – грузинский остряк-мещанин с «Миллионом алых роз».

Ну всё. Из шестидесятнической литературной плеяды Евтушенко и Ахмадулина только остались. Из нелитературной - еще только Любимов. Вот на похороны Вознесенского я бы пошел, если б был в Москве. Волей судеб, доводилось мне с ним общаться. Это было довольно давно, но подолгу. Мне было двадцать с чем-то лет, я жил в Переделкино, приходил к ним с Зоей Борисовной и они принимали меня довольно радушно. В Москве у меня целая полка книг с его автографами. Хотя, надо сказать, в советское время его издавали редко, не в пример другим товарищам по поколению. 

Давно я его разлюбила, Вознесенского. Он мне в детстве нравился. Классе в девятом-десятом. Ну да, романтичный возраст. Когда все внутри отзывается на поэтическое слово. Вспомнила, как вышел у нашего класса спор с учительницей литературы, когда она что-то пыталась нам преподать из советской классики, а в нас не лезло. И те, в кого не лезло совсем, устроили такую бучу, что наша седая хрупкая словесница сказала:

Светлая память! когда-то давно , на заре туманной юности, его странные, такие не похожие ни на что стихи произвели на меня очень сильное впечатление, иногда даже отталкивающее.. Потом - потом как-то растворились и - да, пожалуй,повлияли-таки на творческое виденье мира.

Однажды на прогулке в Переделкине мы встретили Вознесенского с женой недалеко от их дома. Человек, которого я сопровождал, обменялся с А.А. поцелуями, объятиями, стал что-то распрашивать о жизни, о поездке в Америку...

Запомни этот миг. И молодой шиповник. И на Твоем плече прививку от него. Я - вечный Твой поэт и вечный Твой любовник. И - больше ничего.

Вот и случилось-умер Вознесенский. 77 лет, два инсульта, все понятно... Но все равно не поверил, увидев строчку новостей. Он сопровождал всю жизнь-от старой тетрадки "Антимиров" с его соседом букашкиным до последних видеом и стихоконструкций на тему Интернета.

Хлещет черная вода из крана, хлещет ржавая, настоявшаяся, хлещет красная вода из крана, я дождусь - пойдет настоящая.

Ну, эта смерть не была, в общем, неожиданной. Ан, всё ж как-то нехорошо вздрогнул. На этой фотографии, которую услужливо выкинула передо мной Сеть, он удивительным образом стал похож на Евтушенко. Не смотря ни на что, это был какой-то парных конферанс Вознесенский-Евтушенко, или даже Вознесенский/Евтушенко - при всей разности этих фигур.

Ничего не могу сказать про его поэзию, кроме того, что как-то заказал его томик в магазине "Поэзия", купил, прочитал, понял, что – поэт, и больше не открывал. Потому что стихи. Но не ко мне.

1-го июня на 78-м году жизни скончался поэт Андрей Вознесенский. Один из самых ярких представителей плеяды шестидесятников. Ещё 14-летним подростком он послал свои стихи Борису Пастернаку. Дружба с выдающимся литератором во многом определила жизненный путь поэта. Первые же зрелые стихии Вознесенского отразили его своеобразный неповторимый стиль. С экстравагантными метафорами и сложным ритмом.