Нижегородская журналистка, главный редактор издания Koza.Press Ирина Славина совершила самосожжение напротив местного здания МВД. Накануне у нее был проведен обыск, изъята вся техника и телефоны.
Сегодня в Нижнем Новгороде прощаются с журналисткой Ириной Славиной, которая публично сожгла себя на лавочке у местного МВД. Проститься с Ириной пришел и губернатор области Глеб Никитин, постоял у красивого закрытого белого гроба. После трагедии он написал пронзительный пост, что Ирина была "ярким и неравнодушным человеком", оказывается, он ей в 2019 году вручил благодарность за профессиональную журналисткую работу. Многие восхитились такой человеческой реакции от представителя власти, обычно ведь от них слова доброго не дождешься. А мне хочется спросить у г-на Никитина: где вы, добрый прекрасный человек, были раньше, когда Ирину ни один день, а чуть ли не три года, "кошмарили" менты, прокуроры и судьи? Не знали, что ей не пойми за что лепят штраф за штрафом и режут шины? Правда не знали? И ваши кураторы по внутренней политике тоже ничего не знали, даааааа? А обязаны были. У вас независимых журналистов на всю область меньше чем пальцев на одной руке. Как у вас так получается: одной рукой грамоту даем, другой - лишаем средств к существованию, что она по ночам вяжет на продажу, лишь бы свести концы с концами? А ведь достаточно одного звонка губернатора или его помощника, чтобы осадить зарвавшихся мерзавцев, просто сказать: отстаньте от нее, пусть делает свою работу. Вы его сделали? Ой, только не рассказывайте, что силовики вам не подчиняются, вы там в своей вотчине местный путин, у нас одна эта сраная вертикаль уже много-много лет. Каждый из вас приложил руку к ее гибели, каждый, кто травил и кто не остановил тех, кто травит, и вам всем теперь с этим жить. А Ирине - вечный покой и земля пухом, бесконечно ее жаль, такую яркую, неравнодушную, смелую, их так мало... Фото Сергея Хазова, Радио Свобода.
Сожжение себя в знак протеста — крайний, безумный акт в том числе потому, что это отчаянная попытка удержать край пока еще дозволенного и понятие безумия максимально далеко от повседневности. Поэтому значение этого акта пытаются как можно быстрее загасить разговорами о психическом нездоровье. Однако самосожжение позволяет нам говорить о безумии самосожжения, на фоне которого одиночный пикет или критическая статья, демонстрация или публичное заявление несогласия не выглядят ни крайностью, ни безумием.
Мы знаем, а я вполне помню то время, когда безумием считались именно эти простейшие политические индивидуации. Рассказать открыто, что сходил на участок и проголосовал против, мог только человек, лишившийся рассудка. Уже само голосование против неважно кого или чего, даже сам заход в кабинку для голосования, а не прямо к урне был странным помешательством. Только умалишенный мог поднять руку против на партийном собрании или заседании совета, не говоря уже про мандат на съезде — это просто опасный буйный. Попытка опубликовать критическую статью или выйти с плакатом на площадь были очевидными признаками душевного расстройства. Симптомами психического отклонения были слушание неправильной музыки с визгливыми голосами, вместо нежных, стремление выделяться одеждой, любые особенности личной жизни, кроме раннего советского гетеросексуального брака ровесников, хождение в церковь, любовь к не реалистическому искусству, желание увидеть Рим.
Именно на этом само собой разумеющемся массовом интуитивном понимании недовольства как болезни была построена советская карательная психиатрия — на общепринятой интуиции, что публичное, а порой и приватное несогласие с советской властью возможно только по причине повреждения ума. Согласие и молчание стало эксклюзивным синонимом психического здоровья.
По настоящему безумная жертва лишний раз удерживает нас от приближения к этой почти забытой дефиниции разума, в сторону которой мы снова начали сползать.
С Ириной Славиной мы познакомились на семинаре Школы несколько лет назад.
Она запомнилась тем, что совсем не вписывалась в формат.
Ее совсем не интересовал глобальный мир или опыт других стран. На каждой сессии она вставала и практически кричала: а у нас в Нижнем Новгороде... и дальше следовал один из рассказов про нарушение прав.
На круглом столе, объявленным off the record, она и вовсе включила с него прямую трансляцию в соцсети. Ведь свобода слова превыше всего и никаких тайн быть не должно!
Спустя время, познакомившись с активизмом ближе, я, конечно, иначе смотрю на подобное поведение. Активист неизбежно становится воином, поскольку условия его жизни действительно близки к военным. И часто он один на один со всем этим беспределом, и в одиночку противостоит целой государственной системе. Так что я без какого-либо осуждения вспоминаю ее "выходки", говорящие не столько о ней, сколько о количестве нанесенных ей травм Российской Федерацией.
В своей предсмертной записке Ирина так и написала: "В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию."
Но невозможно не задуматься, что же она вкладывала в эти слова?
То, что лежит на поверхности — конечно же, систему, всех этих следователей, прокуроров, судей и полицейских, составляющих на нее бесконечные протоколы.
Однако включает ли ее "Российская Федерация" в себя и общество тоже?
И будь у нее значительная поддержка, пришла бы она в такое отчаяние?
Правда в том, что ежедневно в нашей стране кого-то штрафуют, арестовывают, лишают свободы, а иногда и жизни тоже. И у общества выработалась какая-то привычка к этому что ли...
Выписали штраф за пикет? - хорошо, что не лишили свободы. Арестовали на несколько суток? - но не на несколько лет, и славно. Пришли с обыском? - обычное дело. Скоро будет два года, как Настя Шевченко находится под домашним арестом! - но не в тюрьме же. Ну и т. д.
Я не снимаю ответственности с государства — прежде всего, конечно, оно — инициатор насилия. Но факт в том, что Ирина Славина, чтобы оплатить свои бесконечные штрафы вязала шарфы. И даже на самые громкие и вопиющие процессы политзаключенных в нашей стране ходят максимум несколько сотен людей, и это в Москве.
И ее реакция, как это ни странно, более нормальная, чем наша. Потому что нельзя с таким спокойствием относиться к происходящему.
Сейчас многие говорят о том, чтобы сделать как-то так, чтобы жесточайшая кончина Ирины Славиной была не зря. Я не верю, что в существующей системе будет заведено уголовное дело о доведении до самоубийства, и силовики ответят за это.
Но то, что зависит только от нас и не подчинено никакой системе — наша реакция, наша эмпатия и поддержка друг друга в этих обстоятельствах.
И хотелось бы, чтобы ее смерть не просто прошла новостью дня, а открыла бы нам глаза. И мы увидели бы сотни людей, находящихся в таком же ужасном и затравленном положении, в каком была Ирина Славина, и поддержали бы их. Потому что никто не должен оставаться один на один с системой.
Вечная память!
Никак не могу прожить произошедшее с Ириной Славиной. Читаю ее фейсбук, ищу в интернете про все события с ней и с изданием. И с этим тупым уголовным делом.
Комментарии под ее постом, где она просит винить в ее смерти Российскую Федерацию. Видео трагедии. Этот случайный прохожий, который пытается спасти ее. Описание утреннего обыска, эти 12 человек, бензорез, ужасно унизительная и отвратная история.
Я пытаюсь прожить этот момент, чтобы понять.
Ты загнан в угол. Идти работать некуда. Твое СМИ с трудом выживает. Тебя постоянно преследуют. Штрафуют. Судят. Вламываются в квартиру. Забирают вообще все инструменты работы. Ты беззащитен. Ты токсичен.
Происходят все те события, которые мы уже привыкли видеть в новостях. Отвязные, одуревшие от власти сотрудники с погонами давят на своем пути все живое. И каждое такое "живое" это отдельный человек, у которого есть близкие.
Кажется, единственное, что мы теперь можем, это постараться сделать страшную смерть Ирины Славиной не напрасной. К ответственности за доведение до самоубийства должны быть привлечены все до одного участники этой травли с погонами.
Иры
Ирина Славина
больше нет. До сих пор не могу поверить в это. Задаю без остановки вопрос: Зачем? Зачем? Зачем? У меня нет ответа. Мы должны были решение судебное обжаловать, что-то планировали с ней, обсуждали. Но она решила иначе (((
Иру уже не вернуть, она свой выбор сделала. Но остались близкие, которые это не выбирали. И им сейчас больше всего нужна поддержка. Карта мужа: 4276 4200 2261 1254 (Алексей Викторович М.) Вдруг кто-то тоже захочет поддержать их. Да и похороны нынче дорогое "удовольствие"((
Светлая память! И пусть вам будет спокойно, Ира!
Это не Ира Славина вчера сгорела. А последние крохи честной журналистики и совести. Нижний Новгород когда-то называли краем непуганных журналистов. Но я что-то не припомню, чтобы в "лихие 90-е" кто-нибудь из журналистов сжег себя или покончил собой. Мы горели только на работе, потому что были убеждены, что можем изменить жизнь в нашей стране в лучшую сторону. Но прошло 25 лет и от честной журналистики остался только пепел, который вчера тоже смели напротив здания МВД, где погибла Ира. И перестаньте лгать о ее слабости все те, кто ни разу в жизни с ней не разговаривал. Она была сильной и мужественной женщиной. И у нее были принципы, которые являются абсолютно лишними там, где живут не по закону, а по понятиям, где все продается и легко покупается.Она сгорела, чтобы мы не забывали, что людей от скотов отличает только наличие совести и милосердия. Но, боюсь, что многие нынче даже слов таких не знают.
Я не был знаком с Ириной Славиной, но довольно часто записывал по телефону ее рассказы - хронику текущих событий. Вчера я звонил ей спросить об обысках у нее дома и об атаке на "Открытую Россию" в Нижнем. Договорились оставаться на связи. Вот эта запись...
soundcloud.com
Славина
Listen to Славина by The Insider #np on #SoundCl
Нисколько не сомневаюсь, что вся эта серия обысков с СОБРом, укладыванием обыскиваемых мордой в пол и прочими "масками-шоу" была вызвана вовсе не поисками привидения Ходорковского, а замышлялась именно как психологическая атака на нижегородских активистов, которые посмели помечтать выдвинуться в местные органы власти.
Нисколько не сомневаюсь, что именно на психологический эффект и рассчитывали те, кто ее задумывал и те, кто осуществлял.
У каждого своя нервная система и свой болевой порог...
Поздравляю вас, твари, с удачно осуществленным мероприятием. У вас всё получилось в этот раз.
Нижегородская оппозиционная журналистка Ирина Славина совершила самосожжение напротив местного здания МВД. Я весь день читал о ней - миловидная русская женщина, моя ровесница. Делала с мужем сыр и вязала палантины, продажа которых в отличие от журналистики приносила хоть какие-то деньги. Последние годы ее постоянно прессовала власть - штрафы за неуважение того-сего на огромные суммы, обыск с болгаркой наперевес в 6 утра по очередному бредовому поводу с изъятием всех компьютеров и телефонов у всех членов семьи. В этом тщательно организованном российским государством аду живут все гражданские активисты, но никто из них не совершал ничего подобного. После обыска терпение Ирины лопнуло. Известность ее оппозиционного листка не выходила за пределы города, обличения негодяев из власти не приводили ни к чему кроме новых штрафов, и тогда она прибегла к крайней форме протеста, когда никаких других средств больше не видишь, а террор противоречит твоим нравственным установкам, - она совершила публичное самоубийство. Это не только жест отчаяния, но и почти религиозный поступок, хотя ни одна в мире религия не одобряет самоубийц. Ирина принесла себя в искупительную жертву - может после ее жуткой смерти у людей откроются глаза. Власть перестанет насильничать, а люди - терпеть. Она размышляла об этом год назад у себя в фб: "Интересно, а если я устрою акт самосожжения у приемной УФСБ < > это хоть сколько-нибудь приблизит наше государство к светлому будущему, или моя жертва будет бессмысленна? Думаю лучше умереть так, чем как моя бабушка от рака в 52 года"
Конечно, Ирина заблуждалась. О ее смерти большинство россиян ничего не узнают, а те, кто ставит сейчас плачущие эмоджи, забудут о ней через пару дней. В отличие от близких, чье горе будет всегда безутешным. Она не станет русским Яном Палахом, ей не поставят памятник, ее именем не назовут одну из центральных площадей столицы. И все-таки она принесла себя в жертву “нас ради человек и нашего ради спасения», оставив после себя жуткий и предельно четкий месседж. Репост - это то малое, что можно сделать в память о бесстрашной женщине, которой надоело терпеть
Если бы они так и не явились ко мне, значит, всё это время я хуйней какой-то занималась. Ведь так? Теперь понимаю, что всё было не зря. Всем огромное спасибо за ту поддержку, которую вы оказываете мне. Ваша капитанская дочка.
Сегодня 6:00 в мою квартиру с бензорезом и фомкой вошли 12 человек: сотрудники СКР, полиции, СОБР, понятые. Дверь открыл муж. Я, будучи голой, одевалась уже под присмотром незнакомой мне дамы. Проводили обыск. Адвокату позвонить не дали. Искали брошюры, листовки, счета "Открытой России", возможно, икону с ликом Михаила Ходорковского. Ничего этого у меня нет. Но забрали, что нашли - все флешки, мой ноутбук, ноутбук дочери, компьютер, телефоны - не только мой, но и мужа, - кучу блокнотов, на которых я черкала во время пресс-конференций. Я осталась без средств производства. Со мной все нормально. Но очень настрадался Май. Его до 10:30 не давали вывести на улицу.
