Новогодняя неделя освободила умы блогеров от мирской суеты и увлекла их в возвышенные дискуссии. Интервью Екатерины Шульман комментируют известные политологи, а общественность постигает загадочный термин "анократия"
Просят высказаться о применимости к РФ понятия гибридного режима. Не раз уже писал, что его не использую, и объяснял, почему. Во-первых, потому, что не вижу в России соединения авторитаризма с демократией, а вижу использование имитационных демократических процедур и институтов персоналистской авторитарной властью. Во-вторых, этот термин интегрирует политическую систему РФ в класс политических феноменов, в который она не умещается и из которого вываливается. Нет в мире таких гибридных режимов, которые сочленяли бы персоналистскую власть с демократией, пусть и имитационной, в посткоммунистической и одновременно постимперской стране. Стране, интегрирующей оставшиеся после распада СССР разнокультурные регионы в государственное образование имперского типа и понуждающей власть искать источник легитимации не только в квазивыборах, но и в имперско-державной традиции и соответствующей ей внешней политике. Без учета этих ингредиентов понятие гибридного режима применительно к России утрачивает смысл, а с их учетом она вываливается из совокупности режимов, гибридными именуемых. И если уж пытаться ее политическую систему подвести под какое-то понятие, то надо, мне кажется, исходить из того, что оно может быть только понятием для индивидуального феномена, а потому на статус понятия не претендующим.
Каспаров очень умный и мыслит с исключительной ясностью. Некоторые его формулировки просятся в хрестоматию по современной политической теории. В чем-то я с ним не согласился бы, но читать - настоятельно рекомендую. И, чего уж там, он с предельной ясностью формулирует близкую мне мысль: "аргумент, что в России диктатура и этот режим угрожает всему миру, нивелируется разговорами о том, что на самом деле в России гибридный режим и, мол, все не так очевидно, якобы нельзя прижимать Путина дальше, нужно искать какие-то компромиссы." Если отвлечься от научной стороны дела (для обсуждения которой фэйсбук, в общем-то, не приспособлен), то роль словосочетания "гибридный режим" в публичной политической речи именно такова.
о Шульман и Голосове - Екатерина берет годную на первый взгляд классификацию (а годной она кажется потому, что происхождение термина - не отечественное, главный аргумент политолога это что? да, англоязычный источник) и привинчивает ее к российским реалиям. лет тридцать назад уважаемые Гозман и Эткинд тоже писали нечто оптимистическое про авторитарные режимы - мол, гляньте на Чили. иллюзия самотрансформации авторитарного режима, который строит себе экономику вне идеологии, имитирует себе институты, чтобы не быть изгоем среди "нормальных" стран, привела нас к тому, что мы имеем сейчас (извините за выход за рамки политтеории в политпрактику). для того, чтобы понять сущность режима, а тем более описать его динамику, видимо, понятия гибридного режима недостаточно. хотя бы потому, что у нас по всем приметам авторитаризм должен скончаться, а он с.ка, живет при всей грамотности населения, урбанизации и ввп. Так что я за Голосова котаны
Пока так холодно, есть время почитать дискуссию Екатерины Шульман и Григория Голосова.
По форме это классический спор о терминах, который, например, в лингвистике был страшно популярен лет 40 назад. Смысл такие споры имеют весьма ограниченный - потому что всякий термин хорош на своём месте, т.е. в рамках определённой теории или концепции и не может быть универсальным. Поэтому вести его мне лично совсем неинтересно(хотя термин "гибридный режим" и теория "гибридных режимов" представляется мне менее убедительной, чем теории "электорального авторитаризма"), тем более что я не политолог, а подопытный кролик политологии.
Ну давайте я тоже скажу, в чем я вижу практический смысл дискуссии между Екатерина Шульман и Grigorii Golosov . Если права Шульман, то наши псевдо-демократические институты в тот момент, когда режим начнет шататься, должны "проснуться" и наполниться реальным смыслом, как "проснулся", скажем, Верховный Совет СССР при Горбачеве, и стал реальной ареной политической конкуренции - кто бы от него этого ожидал еще в 1984 году? Если прав Голосов, то имитационные псевдо-институты в этот момент должны схлопнуться, и снизу-сбоку-сверху от них отрасти новые (или не отрасти, и тогда будет коллапс). Как схлопнулась, скажем, советская профсоюзная система, и отросли новые, неформальные, институты согласования интересов работника и нанимателя, не имеющие к ним никакого отношения. Патамушта не профсоюзы и были.
К дискуссии о гибридных режимах между уважаемыми коллегами. Во первых, публике простое и более оптимистичное всегда нравится больше более сложного и мрачного (с положительными эмоциями жить легче). Во вторых, на самом деле нужно и одно и другое, первое для того чтобы популяризировать и привлекать внимание (пусть даже часто очень и очень огрубляя и делая слишком общие и не всегда верные и фундированные выводы), второе - для более подвинутой части публики и для самих авторов первых текстов как некий вызов и повод ещё раз осмыслить сказанное. В результате нужны и оптимистические публицисты и мрачные аналитики, причём не только публике, но и друг другу. Это не вопрос профессионализма, это необходимость работать с разной аудиторией. Мне например никогда не хватало ни оптимизма первых, не умения изъясняться сложными терминами вторых (наоборот стараюсь изъясняться проще, но и избегать чрезмерного оптимизма)
Пока публика сохраняет интерес к благородной политической науке, и уже освоила термин "анократия" (предлагаю заодно выучить автаркию и анорексию, чтоб замах не пропал), пользуюсь случаем вспомнить свою самую первую статью по этому вопросу в Ведомостях от 2014 года. Их всего у меня вышло три - если страсть к просвещению сохранится на том же уровне. на остальные тоже ссылку дам.
Почитал про споры Екатерины Шульман и Григория Голосова - о том, каков наш нынешний режим, можно ли называть его "гибридным" или нет, и что с ним будет.
Не претендуя на истину, свою точку зрения выскажу.
Прежде чем убежать по каким-то очень важным делам, Екатерина Шульман, не вдаваясь в вопрос о политических системах Сингапура и Таджикистана (а мне было бы любопытно, чего уж скрывать), внесла свой вклад в разгоревшуюся на просторах Фэйсбука дискуссию о гибридных режимах. Поскольку раньше она обвиняла меня в кокетстве за то, что я ее как бы игнорирую, надо что-то сказать по этому поводу. Но сказать трудно. Там начинается с весьма пространного рассуждения о том, что она вот изучает парламенты, а я партии, поэтому ей понятие о гибридных режимах полезно, а мне нет. Постепенно становится ясно, почему: оказывается, этот термин - гибридный режим - неопределенный. Почему это делает его полезным именно в парламентских исследованиях, неясно. Я знаю несколько научных статей об авторитарных парламентах, и во всех они характеризуются именно как авторитарные. Но само объяснение я нахожу адекватным и исчерпывающим. Я и раньше догадывался, что единственное достоинство этого термина - в его неопределенности, но даже не ожидал, что это будет признано сразу и с такой очаровательной наивностью. Ведь неопределенный термин - это, собственно, и не термин вовсе.
Наш спор не вчера начался - когда Репаблик был еще Слоном, у нас с ним там вышло по статье ровно на эту же тему - продуктивное ли научное понятие "гибридные режимы", или непродуктивное. Вот моя статья, вот Голосова.
Традиционная каникулярная фоновая картинка работы Джона Баттена теперь интерпретируется как "Блоггеры будят спящего эксперта, потому что им неймется поговорить о гибридных режимах, несмотря на выходные".
Раньше мне нравилось понятие "гибридный режим", в основном из-за текстов Генри Хейла. Но сейчас я понимаю, что Григорий Голосов прав и нет никаких причин смешивать авторитаризм и демократию в одном понятии. "Электоральный авторитаризм" - действительно более точный термин. (Хейл по-прежнему нравится, но он все объясняет через "патрональную политику", а не через "гибридный режим" как таковой.)
Лучшие дискуссии в России на Новый год и летом. Достаточно недели застывшего времени, безлимитного сна и обильного питания.
Интервью хорошее. Шульман, говоря академическим, но живым языком, снимает у аудитории симптомы острого ощущения уникальности.
Отвечая на вопрос коллеги, написал несколько слов о понятии "анократия". Возможно, это представляет более широкий интерес. Понятие используется в БД Polity IV (П4). Оно происходит из довольно кривой теории Г. Экстейна, на которой П4 исходно строилась. Эта база ведь, по теоретическому замыслу, не про режимы, а про authority patterns (АР). Если АР не когерентны через разные секторы политии, то можно констатировать анократию. А проблема, в том, что критериев этой когерентности у Экстейна не было, и разработать их, полагаю, невозможно. Естественно, сама П4 стала-таки про режимы, в каковом качестве ныне и используется. Но исходный понятийный ряд остался. Анократию в П4 определяют через усреднение значений по шкалам "демократии" и "авторитаризма": это режимы, где средние - около нуля. Это вовсе не эквивалентно понятию о failed state. Однако дыра в теоретическом фундаменте делает концепт слишком сложным и практически неприменимым. Анократий получается слишком много, и если учесть, что содержательно это "ни рыба, ни мясо", то пользы от такого концепта ровно никакой. В этом он близок к концепту "гибридных режимов".
Почитала тут хайп вокруг интервью Шульман и имею сказать. Кратко поясняю, речь идет о цитате: "Украина — это так называемая анократия, или слабое государство. Украина не похожа на Россию вообще ничем, она выбивается из постсоветской государственной матрицы. Но слабое государство — это перекресток больших возможностей. Украину может понести как в сторону failed state, так и в сторону демократии." Наверное, когда профессиональный термин похож по звучанию на оценочное суждение - а термин "слабое гоударство" (weak state) именно так звучит - необходимо давать более подробные разъяснения, потому что разгоряченные люди впадают в болезненный гонор типа "ты кого сейчас слабым назвал? я слабак по-твоему? и пр.пр." Люди не умеют читать, и эту реальность надо учитывать, в особенно тонких местах давая полные разъяснения. То, что "слабое" относится не к характеру граждан, не положению на мировой арене, а к устойчивости/ неустойчивости гос. институтов - упускаются из виду теми, кто уже успел обидеться.
Тут в ленте Екатерина Шульман, Григорий Голосов и другие политологические друзья спорят о гибридных режимах. У меня тоже есть мнение (что этот режим давно уже авторитарный), но я лучше процитирую Ренату Муху, поэтессу:
Не ожидала ни от кого тут дерзости посягнуть на жанр политпсихотерапии.
Такой себе попсы какбы политологической, бурно расцветшей на фоне удручённого упоения стабильностью и мощью государства собственного.
Любопытная дискуссия идет в блоге Александра Морозова вокруг недавнего интервью Екатерины Шульман. Смешиваются очень разные эмоции - и обида украинцев за хоть чуть-чуть критическое суждение об их нынешнем государстве (действительно, нельзя сейчас произносить такие суждения из России, даже в строго научном контексте), и ревность политологов к коллеге, вдруг сделавшейся медиазвездой (все дружно пытаются поймать ее на неточном употреблении политологических терминов), и неприятие критиками российского режима даже самых сдержанно-оптимистичных прогнозов его эволюции (в этих прогнозах действительно недооцениваются некоторые опасные - особенно общемировые - тенденции, хотя это все же не повод сразу записывать аналитика в агенты государственной пропаганды). В общем, показательный срез настроений в сегодняшней интеллигенции - ее разброда и взаимного недоверия. Особенно прелестен этот наивный комментарий: "И еще она так тараторит своим писклявым голосом,что моя бабушка вообще не понимает что она говорит". Много таких бабушек, с той лишь разницей, что одним это нравится, а другим нет...
И еще раз по поводу творчества Екатерины Шульман. Похоже, активные интернет-пользователи разрывают гугл, пытаясь найти доказательства тому, что в Сингапуре и Таджикистане нет оппозиционных партий. Доказать это легко, по известной хармсовской схеме: "Мясо Александр Иванович не ест и женщин не любит. Хотя, иногда любит. Кажется, даже очень часто. Но женщины, которых любит Александр Иванович, на мой вкус, все некрасивые, а потому будем считать, что это даже и не женщины."
Шульман в интервью Росбалту называет Украину "анократией", т.е. употребляет термин, который в мировой политологии относится к Сомали и Зимбабве. Она совершает совершенно контрабандный перенос этого понятия, обозначающего практический паралич государственных институтов и переход управления под альянс конкурирующих банд. Делает она это ставя рядом выражение "слабое государство". Это совершенно разочаровывающий трюк в ее интервью. Это же полный вздор. Позиция ничем не отличающаяся от пропагандистской позиции Russia Today и Первого канала. При том, что очевидно, что Украина не является ни failed state, ни anocracy, ни "слабым государством" в сетке политологических классификаций. Что - в Украине уличное насилие контролируется местными бандами? Не действуют суды? Центробанк отказался от собственной валюты, как в Зимбабве, не в силах справится с галопирующей инфляцией? Развалилась национальная армия? Что, есть какие-то радикальные отличия украинского политикума от болгарского или сербского, например?
Много полезного о гибридных формах государств. Энергичный политологический ликбез, помогающий знать в лицо скользкое (не зачеркиваю) и ускользающее, принципиально бесформенное, скрывающее свою сущность управляющее устройство – чтобы вести себя с ним осмысленно и давить на него в направлении необходимой трансформации. В связи с этим -- о трех ключах, применяя которые мы (и лично мы с вами) можем решать наши сегодняшние общественные проблемы. Это организация, публичность и юридическая помощь
2743
